imx(o) :: Не говоря о том,

Не говоря о том, что в конце коридора чертова труба изгибалась на 90 градусов и уходила в аппаратную. Вскрывать пол тоже никто не хотел, поэтому работа встала. Встала работа, но ничто не остановит мысль рационализатора, вышедшего на тропу войны - к концу развода я уже знал, что делать, а когда КДС скомандовал "Шагом марш!", я уже знал как делать. Скачками прибежав на техническое здание, я взялся за дело, перво-наперво раскурочив старый перфоратор с целью изъятия электромагнитов. Од-новременно к располагавшимся неподалеку военным строителям отправился мой засланец рядовой Аладушкин, который, угрожая мабутам смертельной радиацией из антенны нашего дальномера, изъял у них порошковый огнетушитель и колесо от велосипеда. Теперь можно было начинать ваять мою рацуху. Часа через два на моем столе уже стояло прекрасное в своем совершенстве изделие, похожее на диковинное насекомое техногенного века (рядовой Аладушкин более скромно окрестил его космическим фаллоимитатором). Красный пластиковый корпус порошкового огнетушителя был разрезан поперек, и, под действием электромагнитов, его половинки могли двигаться относительно друг друга на пружинах. В каждую половинку под острым углом было вплавлено по восемь обрезков велосипедных спиц. При подаче напряжения устройство начинало судорожно дергаться, то растягиваясь, то сокращаясь, упиралось в стол спицами и ползло! Неуклонно ползло вперед! Вот так оно поползет и по трубе, упираясь спицами в загогулины старых кабелей и волоча за собой провод метеостанции! Я быстренько заполнил стандартное описание рационализаторского предложения и акта о внедрении, и, чрезвычайно довольный собой, направился к начальнику АГП. Начальник АГП, старый мудрый майор Александр Васильевич Окорочков, грустно сидел за столом в своем кабинете. Пятнадцать лет службы на берегах соленого озера Балхаш полностью убили в нем веру в высшую справедливость и целесообразность всего сущего. То, что теперь вместо ненавистных солончаков в окне виднелась занесенная снегом тундра, только подтверждало невеселые выводы Александра Васильевича относительно совершенства этого мира